Иная Россия

 

Начало

На противоположной от Кинешмы стороне Волги живут такие люди, которых, казалось бы, уже не сыскать днем с огнем. В то время, как пораженное унынием наше общество кличет родную страну «Рашкой» и все более утверждается во мнении, что впереди нас ждет одна безысходность,  Кареловы своим существованием доказывают обратное. Это так называемая приемная семья, но от всех прочих подобных семей она отличается необычной судьбой, а также независимостью от социальной политики государства и благотворителей. 

В 1991 году, на сломе эпох, когда СССР уходил подобно Атлантиде в небытие, супруги Николай и Татьяна Кареловы, далеко не последние люди в Иванове, имевшие все шансы стать «новыми русскими», подались в заволжскую село Долматовский. Татьяна Ивановна до того занимала должность руководителя почтамта, а Николай Борисович являлся заместителем директора «Ивановооблшвейбыт».

-  Генеральный тогда просил остаться, предлагал поделить фирму на части и отдать мне пару цехов, - вспоминает Николай Борисович. - Я бы мог потом как угодно распорядиться ими. Мог сразу продать их или сдать в аренду, мог продолжить производство, но ничего из этого просто-напросто не желал. Пусть мне светило верное обогащение, тем не менее душа просила другого. А жить и работать по призванию души, по-моему, важнейшее правило для любого человека, чтобы состояться и достичь настоящих успехов.

Вместе с тремя детьми супруги отправились в Долматовский, где у них имелась дача. Решив стать фермером, Николай Борисович взял кредит и приобрел трактор, навесную технику и грузовую машину. В 41 год пришлось постигать неведомую для городских людей науку работы с землей. И дело вроде бы пошло, но в жарком июле 1993 года случилась катастрофа. Дом, хозяйственные постройки, все имущество и документы сгорели в страшном пожаре. 

- В шоковом состоянии жена стала спасать тазы с ягодами, которые только что набрала в лесу, - рассказывает Николай Борисович, - а я, чтобы пробраться в дом, выдрал руками кованую решетку с окна, хотя сам прибивал ее намертво длинными костылями. Затем меня вдруг осенило, что с минуты на минуту может погибнуть все село - рядом с домом стояли три бочки с керосином по 300 литров каждая. Я опрокинул с подставок одну бочку и в одиночку прокатил ее метров 100 через ухабины и грядки, совершенно не думая, что такое мне на самом деле не должно быть под силу. Наблюдавшие за мной со стороны сельские мужики вызвались в помощники лишь со второй бочки. Однако опасность того, что огонь охватит все село, оставалась из-за сильного ветра. Мы уже бросили тушить свой дом, начав поливать водой соседние, когда появилась бабка с иконой «Неопалимая купина». Она трижды обошла пожар и ветер немедленно стих. Будучи убежденным материалистом, тогда я впервые осознал, что в мире не все так просто. 

На том испытания для Кареловых не закончились. Огонь сменила вода. Осенью Николай Борисович возвращался из Заволжска в Долматово с только что восстановленными документами. Мост через Меру в то время еще не построили, и люди переправлялись с берега на берег на лодке. Все бы ничего, да в лодку набилось четырнадцать человек, после чего в нее запрыгнул пятнадцатый. Перевернулись. В одежде, в тяжелых ботинках, Николай Борисович поплыл к берегу, удерживая над головой сумку с документами. Паникующие бабки вместо того, чтобы держаться за перевернутую лодку, стали виснуть на Николае Борисовиче. Ему пришлось внушать им правильный порядок действий посредством своего красноречия. А добравшись до берега, а затем откачав одного мужчину, у которого встало сердце, наш герой спохватился, что пропала куртка. Нашлась она после, без денег в карманах.

Два года, две зимы семья Кареловых жила в доме, который по доброте душевной предоставил им бывший председатель жажлевского совхоза Василий Птичкин. Правда, дом не имел печки и грелись Кареловы от двух электрических обогревателей. Худо-бедно они поднялись на ноги к 1996 году, сбавив темп с фермерством (возить урожай на продажу выходило себе дороже) и занявшись строительством дач для москвичей. Татьяна Ивановна же работала директором местного клуба и как раз она-то привлекла супруга под Новый год выступить в роли Деда Мороза.

Ехал тогда Николай Борисович на телеге по Долматовскому, развозил по заказам подарки. Видит, две крохотные девчонки тащат по морозу ведро воды. Оборванные и в такой дрянной обувке на ногах, что можно было сказать — босые. Дед Мороз не удержался, вручил им чужие два подарка. А весной у них умерла мать. Тридцатилетняя красавица стремительно спилась, когда в Долматовском закрылась швейная фабрика, где она работала. Приехавшая на похороны родня отбрыкалась от сирот Светы и Жени, единогласно заявив, что «самим есть нечего». И взяли их себе «кулаки-мироеды» Кареловы. Так началось их подвижничество на ниве воспитания детей. 

 

«Я мог стать палачом...»

 

Прежде, чем приступить к рассказу обо всех опекаемых супругами Кареловыми детях, мы сделаем короткий экскурс к молодым годам Николая Борисовича. Именно по молодости он сформировался как сильный воспитатель. 

- Мне повезло, не каждому удается прожить две жизни, - говорит он. – А как раз наш приезд в Долматовский стал неким рубежом, разделившим мою судьбу на две абсолютно разные ипостаси. То, чем мы занимаемся сейчас — это мой крест. Я отрабатываю свою счастливую молодость, яркое комсомольское прошлое и карьерный рост.

По советским временам взлет Николая Борисовича можно назвать колоссальным. Уже в 16 лет, работая слесарем на заводе имени Королева, он стал Ударником коммунистического труда.

Потом пришла пора служить в армии, и Николаю Карелову удалось застать отголоски «Пражской весны» 1968 года. В Чехословакию он прибыл в декабре, спустя три месяца, как в нее вошли советские танки.

- Напряженность в этом регионе сохранялась долго, - рассказывает он. – Однажды, уже следующей весной, мы на двух автомобилях сопровождали министра обороны маршала Гречко. На въезде в Прагу дорогу нам заблокировали автомобилями, вслед за чем толпа гражданских окружила маршальскую «Чайку». Какие-то минуты и черная машина превратилась в серую. Ее заплевали. Мы были вооружены: сослуживцы автоматами, а я пулеметом. Передернули затворы и ждали более агрессивных действий. Если бы кто-то из провокаторов бросил хотя бы камень в заблокированную «Чайку», мы бы не задумываясь открыли огонь. Я мог стать палачом десятков людей, с руками по локоть в крови. К счастью, все обошлось, сотрудники КГБ, не применяя силы, одними лишь уговорами рассеяли толпу. Символично еще и то, что в 1989 году мне снова удалось попасть в Чехословакию (ездил с женой к знакомому другу-словаку) и перед моими глазами происходил уже грандиозный выход советских войск из этой страны.

После армии Николай Борисович вернулся на родной завод, где его избрали секретарем комитета ВЛКСМ предприятия, по сути четвертым по значимости человеком в руководстве. Кроме того, на него легла родительская ответственность за двух родных сестер, поскольку его отец получил в войну множество ранений и рано умер. Тогда и начали проявляться задатки воспитателя. Как-то раз, например, в течение одного дня он смог выбить в обкоме комсомола средства на закупку музыкальных инструментов для создания ансамбля на заводе. Коллектив его сразу зауважал. Как признается сам Николай Борисович, до сих пор при встрече своих прежних подопечных он испытывает к ним отцовское чувство, а они к нему – сыновнее, хотя все давно взрослые, седовласые люди. 

Высшее руководство, увидев активность комсомольца, решило дать ему «путевку в жизнь», отправив учиться в Высшую комсомольскую школу при ЦК ВЛКСМ в Москве, на тот момент одно из серьезнейших учебных заведений страны, в котором студентами в основном были дети министров и дипломатов из 85 стран мира. А тут простой рабочий с ивановского завода. Но и в ВКШ он себя проявил: учился на отлично, стал членом комитета комсомола института, комиссаром комсомольского оперативного отряда дружинников. Получив право «свободного посещения», Николай Борисович погрузился в мир интеллектуалов того времени. Сейчас на полке над его письменным столом стоит фотография Владимира Высоцкого, сделанная им самим. Он постоянно лицезрел Леонида Филатова, Семена Фараду, Юрия Любимова.

- Это были одни из лучших лет моей жизни, - рассказывает Николай Борисович. - Я получил образование по специальности «методист коммунистического воспитания», а также преподавателя истории. Сильная школа. Многие мои учителя до сих пор представляют собой элиту научного мира. Кстати, недавно я ездил в Москву на встречу выпускников, посвященную 30-летию окончания ВКШ, и там случилась неожиданная сцена. В начале торжества каждый из присутствующих рассказывал, кем он сумел стать в жизни. Громкие должности сыпались, как из рога изобилия. Начальники областных управлений МВД и ФСБ, депутаты Госдумы, начальник погранслужбы Белоруссии, заместитель губернатора Чукотки, правая рука Абрамовича и прочие, прочие. Когда же очередь дошла до меня, и я смущаясь начал рассказывать, что всего-навсего крестьянствую в глухом селе, воспитываю сирот, что у меня в общей сложности 14 детей, то тогда указанные сильные мира сего стали безмолвно подниматься со своих мест, чтобы стоя выразить мне дань уважения.

 

Итак, в 1996 году первыми приемными детьми у Кареловых стали девчонки Света и Женя. Сейчас они — серьезные барышни. Первая продолжает жить в Долматовском, у нее уже две дочери, а вторая, Женя, закончила Медколледж и работает медсестрой в областном туберкулезном диспансере. Недавно она родила дочь. 

Спустя два года после их удочерения, как снег на голову, в семью Кареловых попал 10-летний мальчик по имени Артур. Круглый сирота, он уже побывал в одной приемной семье из Заволжска, которая через суд потом отказалась от него... Видимо, неудавшиеся родители сочли главное достоинство мальчика — упрямство - за главный недостаток. Кареловы же сделали правильную оценку этому качеству, которое со временем превратило «гадкого утенка» в потрясающе успешного человека.

- Помню, как первый раз его привезли к нам, - рассказывает Николай Борисович. - Слышу кто-то всхлипывает, захожу к нему в комнату, сажусь рядом и говорю «Тебе, наверное, нелегко», а он закричал навзрыд: «Папку жалко!» - так сильно привык к мужчине из прежней семьи. У меня аж слезы навернулись. Следующие две недели мы, честно сказать, боялись за него. Он уходил за два километра от дома на Волгу и стоя на краю высокого обрыва, смотрел в сторону Заволжска. Однако через месяц мы услышали от него слова «мама» и «папа». 

Артур любил рисовать. Кареловы пестовали в нем эту любовь и не прогадали. Один из его этюдов школьной поры волею судьбы попал на глаза всемирно известного русского художника Александра Шилова. Вскоре через сенатора от Ивановской области Юрия Смирнова он передал Кареловым настоятельный совет: парня обязательно надо устраивать в Академию художеств! Но Артур предпочел другой путь. Кроме живописи он болел небом и после школы (где не было даже учителя физики) поступил в Московский авиационный институт на аэрокосмический факультет. Сейчас он один из ведущих специалистов в РКК «Энергия», что в городе Королев, и без его присутствия на космодроме Байконур не обходится ни один серьезный запуск наших ракет. При этом Артур не бросает живопись, а художник Александр Шилов регулярно посещает Долматовский, чтобы лишний раз повидаться с семьей, в которой вырос столь талантливый человек. Так-то.

А вслед за Артуром в 2000 году Кареловы взяли 6-летнюю Сашу и 9-летнего Васю, родных брата и сестру. Затем — Стаса и Настю, Геру и Влада, Яну... В феврале этого года семью пополнил 7-летний Дима, а сейчас Татьяна Ивановна обивает бюрократические пороги, чтобы вскоре удочерить 7-летнюю девочку.

- Волокита невыносимая, - признается Николай Борисович. - Сколько бессмысленных бумаг требуется собрать, чтобы взять к себе ребенка! Мы досконально знаем порядок оформления опекунства и все равно тратим на сбор документов минимум по полтора месяца. Еще совсем недавно ничего подобного не наблюдалось.

Нельзя забывать и то, что кроме «чужих» детей у Кареловых есть трое своих. Старший Александр работает в Кинешме в ГИБДД. У него были все шансы служить в ивановской полиции, но он выбрал город поближе, чтобы оставаться жить в Долматовском. Средняя Елена доучивается в Ивановском университете на факультете психологии, а младший Игорь взял на себя хозяйство при доме.

- Гоша с шести лет умеет управлять трактором, и с семи лет — грузовой машиной, - рассказывает Николай Борисович. - Он — знаток всех видов автомобилей. Проработав одно время в престижном автотехцентре Иванова, Гоша потом все же вернулся в Долматовский. Вообще, все наши дети не желают забывать нас. Даже Артур скучает в Королеве, мечтая рано или поздно обзавестись своим домом рядом с нами. Местный сельсовет предлагает ему полуразвалившийся барак, но это, конечно, не вариант жилья. Мы обращались к чиновникам даже областного уровня, чтобы нам предоставили место под дом и лес по льготной цене, но добро так и не получили и, думаю, не получим. Кстати, да. Никто из наших детей по сей день не получил от государства своего жилья. В случае же с Артуром мы не просим ни денег, ни каких-то особенных благ, нам нужно только место, коего в селе в избытке, и стоячий лес, который мы сами срубим и из которого сами же построим дом. Но нет, не дают и такой малости.

 

Эпилог

 

Поскольку Николай Борисович упомянул о малых запросах к государству, стоит остановиться на именно на данном моменте. Семья Кареловых - труженики. Прежде они держали коров, свиней, гусей, а сейчас перешли на овец. Одних маток у них 10 голов. Сколько бегает в хлеву ягнят — со счету можно сбиться. Плюс они содержат индюков, кур, кроликов, коз.

- В прошлом году по области прошел мор, и у нас подохло больше ста кроликов, - вспоминает Николай Борисович. - Я смотрел за Гошей. Думал, сломается. Все-таки он у нас заведует хозяйством. Не сломался. До последнего выкармливал каждого кролика с пипетки. 

Главной своей задачей Николай Карелов ставит научить каждого ребенка не быть по жизни иждивенцем, уметь полагаться только на себя, ни у кого ничего не просить и зарабатывать исключительно собственным трудом. Как у японцев: не кормить, а научить ловить рыбу. 

- Я сам почувствовал себя настоящим мужиком только после 40 лет, когда приехал в Долматовский. По-моему, каждый мужчина должен преодолеть немыслимые трудности, чтобы затем успешно идти по жизни. В нашей семье никому невозможно отлынивать от работы. Скажем, если мы берем очередного ребенка из детдома, то поначалу с ним бывает хлопотно. Детдом прививает маленькому человеку излишнее чувство собственных прав и плохо прививает тягу к работе и самостоятельности. Поэтому такие дети у нас частенько показывают гонор. Но это лишь поначалу. Спустя время они проникаются общим интересом к хозяйству и осознают, что помимо прав у любого человека есть и обязанности. Видели, какая в нашем доме разбитая входная дверь? Это любят хлопать ей новые дети. 

Честно сказать, по дороге в Долматовский мы ожидали увидеть дом, в котором будет царить какой-либо культ. Либо увидим нагромождения православных икон, либо алые знамена и портреты советских вождей. Также и с детьми — казалось, что пред нами предстанут «мальчиши-кибальчиши», марширующие строевым шагом и отдающие перед родителями честь. Ничего подобного! Атмосфера в доме Кареловых пронизана спокойствием и той самой заветной любовью, которая так легко выветривается сейчас из других домов. Николай Борисович и Татьяна Ивановна нисколько не производят впечатление каких-то фанатиков. Уникальные люди. Герои.

 

 

 

!!! Привыкший никогда ни при каких обстоятельствах не ходить с протянутой рукой, Николай Карелов однажды попал в нелегкую ситуацию. В весенние месяцы, когда еще лютовали холода, он обнаружил, что заканчивается уголь. Отмеряя каждый день его по лопатам, он уже собирался повести всю семью разбирать на дрова один из сараев. Неожиданно в один из вечеров по телефону с ним связался отец Владимир со Свято-Никольского прихода и предложил забрать у него бесхозный уголь.!!!