Есть присказка: замах рублевый, а удар копеечный. Это про Виталика Васильева, который однажды узнал, с кем сейчас надо бороться.
Такое сейчас случается редко, но герою нашего рассказа, Виталику Васильеву, вдруг неожиданно понравился фашизм. Сам не понимая что это такое, Виталик взял да и прикупил ботинки с высокой шнуровкой, закатал джинсы и обрился под ноль.
Это все из-за того, что он как-то сидел в интернете и дай, думает, погляжу, кто же такие украинские фашисты, о которых столько говорят. Отыскал он страничку некоего бравого сектора, полистал фотографии, почитал лозунги и решил, что там весело. А то! Жил Виталик, жил, в ПТУ отучился на штукатура-маляра, устроился ремонтировать ЦРБ, а радости от бытия не ощущал.
Так вот прихорошился он, а показать себя не перед кем. И главное – не понятно, против кого здесь и сейчас следует идти войной. Кто враг?
Одиноко стало Виталику, но на помощь пришел опять же интернет, его социальные сети. Списался он с себе подобным из Иванова, а тот и отвечает: «Так-то я родновер, а не фашист, хотя украинских родовичей уважаю. Слушай, я как раз в Кинешму собирался, к дружку старому, к музыканту, приходи тоже, Новый год отметим».
Какой еще Новый год, подумал Виталик, когда сентябрь на дворе? Но на встречу пошел. Даже раньше уговоренного заявился, чем смутил хозяина квартиры, долговязого дядьку в длинной льняной рубахе.
В этой квартире великорусская нищета уживалась с заморскими благами. На голой и желтой стене висел плазменный телевизор, а на желтом же подоконнике стоял ноутбук с открытой страничкой «Википедии» и темой "Убийство Игоря Талькова".
Хозяин захлопнул крышку ноутбука, присел на взвизгнувшую табуретку, взял шестиструнку и начал набирать на ней что-то похожее на «Вставайте, люди русские». Виталик же скромно встал в уголочке, как раз под иконой в пышном золотом окладе.
Неловкость развеялась, когда с лестницы донесся раскатистый гул шагов. Казалось, что по ступенькам поднимаются кони-тяжеловозы. Даже слышался звон подков.
Коней пришло двое. Один упитанный, второй недокормыш. Оба косматые и оба в грандиозных, цокающих ботинках.
- Рома, - поздоровался с Виталиком упитанный. – Можно Родомысл.
- Света, - поздоровался недокормыш. – Или Светозара.
- Виталик, - назвался Виталик. – А что за Новый год сегодня?
- Э! Ты где живешь-то? – надулся Родомысл. – Будет тебе известно, 1 сентября наступило лето тринадцать тысяч шестнадцатое от Великого Похолодания, сорок тысяч двенадцатое от третьего прибытия Перуна и лето шестьсот четыре тысячи триста… триста… блин, забыл… О! Триста двенадцатое от времени трех Солнц. Просто иудохристиане подменили нам правильный счет.
- А вот сейчас помолчим! – приказала Светозара.
Она достала из-за пазухи мобильник, отключила его, сняла крышку и вынула аккумулятор. То же самое сделал Родомысл.
- Прослушка ведется всегда, - поглядел он строго на Виталика. – Не обязательно звонить, чтобы тебя слушали. Каждый телефон работает как радиопередатчик и круглые сутки транслирует все то, что мы обычно говорим.
- Знаешь анекдот со смыслом? – спросила «недокормыш» Виталика, и продолжила с назиданием в голосе:
- Алло, Иванов? Это вас из ФСБ беспокоят!
- Я знаю!
- Откуда вы знаете, Иванов?
- А вы мне на выключенный мобильный дозвонились! - И не дождавшись пока все доржали, продолжила – вот так вот! Знай!
Через минуту наступил Новый семь тысяч семьсот шестнадцатый год от Сотворения Мира в Звездном Храме. С тремя пятилитровыми бутылями пива и тремя пакетиками фисташек.
- Слава богам и предкам наша! – провозгласил Родомысл первый тост, поднимая пластиковый одноразовый кубок.
– Кстати, мы ведь не просто так приехали, - продолжил затем он. – У нас есть успехи.
- Так-так-так! – подал голос хозяин квартиры, оказавшийся Пашей. – Интересно знать.
Родомысл протянул ему вдвое сложенный лист бумаги.
– Погляди под номером четыре.
- Это нам знакомый мент дал, - пояснила Светозара. – Список склонных к экстремизму.
Паша заглянул в лист и ахнул:
- Ты ли?
- Как видишь, - покраснел Родомысл.
- А меня нет? – он приблизил лист к самому лицу.
- Не ищи, нет.
- А кто остальные?
- Малолетки, дрянь.
- Ну, что ж! – Паша встал со стула. – Это, можно сказать, признание.
- Да, Паш, - Родомысл отвел глаза. – Наконец-то, нас боятся.
- И после чего тебя внесли?
- Сам не знаю. Наверное, после, как в мой день рождения меня дагестанцы избили. Я же тогда, говорят, орал на всю улицу «бей-спасай».
Пиво быстро захлестнуло Виталика. Переволновался, видимо, вот и запьянел. Он выкурил сигарету и вообще улетел в Звездный храм. Оттуда слабо слышались неровные обрывки беседы.
- Я тебя все равно отучу от иудохристианства. Ты правильный мужик, но не язычник. Считай, ты за них.
- Родомысл, не надо. Я ведь за Русь даже умереть хочу. Знаешь как? Чтобы застрелили, как Талькова! Чтобы евреи!
- Уу, не знаю даже. У нас в области такие евреи, которым ничего не надо. Пой для них, пляши, им наплевать. Хотя, смотри, как я сам делаю. Я когда Светозару…ээ… - Родомысл стал говорить тише, - ну короче всегда представляю, что она какой-нибудь Абрам.
Виталик решил уйти, его тошнило. У подъезда он сунул два пальца в рот, и в голове сделалось ясно. Пришло ясное осознание, с кем надо бороться. С христианами!
Он снял с шеи крестик, убрал его в карман (не выкидывать же – золотой!) и отправился навстречу славе.
Вечерние улицы были почти безлюдны. Если на них и встречались христиане, то сразу по несколько (соборные – прозвал их Виталик) или слишком крупные. Последних можно было простить за их инаковерие.
И тут вдруг – хоп! Стоит около «Магнита» чахлый пьянчужка и перебирает бумажки в корявых пальцах. Считает деньги, которые вполне могут пойти на нужды национальной революции. «Сейчас вернусь к Родомыслу и Светозаре, поставлю на стол еще пива и они обалдеют на то, какой я дельный и отчаянный».
- Слышь, ты, - подошел Виталик к пьянчужке. – Гимнаста на груди носишь? А? Чо, не слышишь? Ты христианин, говорю?
- Да вроде крестили в детстве… - ответил тот, убирая деньги во внутренний карман куртки куртки.
Большего Виталику и не требовалось. Он двинул жертву ногой между ног и сразу полез рукой ей за пазуху.
Однако далее началось что-то не то. Жертва вместо того, чтобы подчиниться молодой силе, начала бить Виталика кулаками. Даже не бить, а сокрушать. Словно бы град булыжников летел со всех сторон, и укрыться от них не было никакой возможности.
- Ты, парень, ошибся, - миролюбиво сказал пьянчужка после того, как Виталик улетел в нокдаун. – Думал, я постоять за себя не могу? Да я в твои годы не ерундой занимался, а все главные боксерские ринги объездил. До мастера спорта додрался. И это… Давай-ка я тебя ментам сдам. Тут «опорник» рядом, вставай, пойдем.
В опорном пункте Виталик пытался выломать решетку, но не получилось. Потом он через эту решетку плевался и мочился. Кричал, что он язычник.
- Яичник ты, - отвечали ему, составляя какие-то зловредные документы.
Статья 162 Уголовного кодекса (разбой) предполагает лишение свободы до 8 лет. Так как раньше за Виталиком шалостей не наблюдалось, то он получил двое меньше – четыре года.
Загрузка ...
