Вероника Баранова неожиданно решила, что она хитрая. Жила себе вполне уныло, работала то там, то сям, или вообще не работала, и тут вдруг – хитрая!
К этой мысли она пришла, вспомнив пионерскую юность. В то время Вероника переписывалась с девочками из ГДР и Польши, посылала им открытки с палеховской росписью, а они вкладывали в конверты наклейки. Иногда конверты приходили с одними письмами, хотя девочки писали: «Дарю тебе, подружка, наклейку с цветами и пять наклеек с машинками. Последними можешь поделиться с мальчиками из класса».
Советские почтальоны относились к своей работе с тщанием. Зачем пионерам сводящиеся картинки? Пионеры умеют клеить аппликации. Цветная бумага, клей, картон – все это в Советском Союзе было. Чего еще надо?
А однажды девочка из Польши написала: «Жди посылку. В ней конфеты, шоколадки и много-много жвачек. Ты любишь жвачки?»
Посылка пришла. Дома вместе с родителями Вероника вскрыла ее, а там – две буханки черного хлеба…
Вспоминая тот черный, как хлеб, день, Вероника подумала: а разве сейчас такое невозможно? На «Почте» получают мало, и у кого-нибудь из работников обязательно должны быть шелудивые руки.
Подумала, и хмурым осенним днем 2015 года создала в «Одноклассниках» группу «Недорогая одежда для ваших деток, Иваново». Почему для деток? Да потому что в магазинах с ума посходили – дерут втридорога, а качество – г… Вероника же присвоила всему своему несуществующему ассортименту цены вдвое ниже магазинных и возгордилась собой. Глядите, я не хапуга, представляю, каково это ребенка одеть. Своих детей не имею, но в тех «Одноклассниках» обсуждения про деток читаю и тоже высказываюсь.
А почему Иваново? Да чтобы имелся повод пользоваться услугами почты. Если бы в адресных признаках значилась та же Кинешма или Вичуга, или Наволоки, то само собой подразумевались бы личные встречи. Встречи в планы Вероники не входили. Зачем они? Пусть людей разделяют (да, разделяют!) интернет, расстояния и почта.
Первой наклюнулась кинешемка Мария. Она сразу захотела купить детский комбинезон, куртку, брюки, ботинки из кожи, сапожки-дутыши, шапочку, три пары колготок, футболку, рубашку, толстовку и варежки. Всего на двадцать тысяч рублей. Это немного, потому что в магазине за такой набор пришлось бы выложить вдвое больше.
Однако Мария засомневалась. Он написала в «личку»: «Здрастуйте! А какбэ удостоверитса что вы не обманите?»
На это Вероника ответила: «Наша кампания роботает десят лет. Есчо некто не жаловася. В поттвержденье фотографирирую свой паспорт».
Хитро? Еще бы! Налицо самая что ни на есть открытость. Мария в тот же день перевела Веронике пять тысяч рублей предоплаты, а та сходила на почту и отправила посылку с четырьмя килограммами перловки. По ее подсчетам, именно столько должен был весить заказ. Для убедительности даже лишку насыпала.
Квитанцию же об отправке она сфотографировала (перловая крупа там не значилась) и выложила в группе – вот, мол, все прозрачно, наглядно и никого мошенничества. Вслед за тем Мария перевела ей еще пятнадцать тысяч.
Сказать, что Вероника возрадовалась – ничего не сказать. Она заново переосмыслила свою жизнь и все чужие жизни. Получалось, что обман был частью всемирной гармонии, эдакой симфонией купли-продажи. Обман был тем кирпичиком, который вынь, и падет здание мироздания.
А когда Мария стала писать в группу, что ее обманули, Вероника выложила анекдот: «На почте получили письмо. На конверте: «Деду Морозу». Ну что делать, открыли, стали читать: "Дорогой дедушка Мороз. Я мальчик. Мне семь лет.
Мои родители очень бедные и не могут купить мне шапочку, пальтишко и варежки. Поэтому каждую зиму я смотрю в окно и вижу, как дети играют на улице. А я не могу пойти поиграть с ними. Дедушка, пришли мне шапочку, пальтишко и варежки!" Ну, вся почта рыдает, скинулись, купили ему все. Правда, вот на шапочку денег не хватило. Отправили все мальчику. Через некоторое время пришло письмо от мальчика: "Спасибо, Дедушка Мороз, за варежки, пальтишко... а шапочку, видимо, на почте скрысили!"
Пока Мария писала на Веронику заявление в полицию, последняя успела получить деньги еще от одной клиентки. Дешево же, и человек отрытый! Какой тут может быть обман?
Когда же к Веронике пришли из обэпа, она начала травить анекдоты про почту, но голос ее дрожал, глаза бегали, руки ходуном ходили, а в животе урчало… Пришлось сознаться.
Дали ей три года. Бесхитростно так, всерьез.