Портрет на 8 Марта

Можно ли обменять железную мелочь на кучу бумажных денег? Так-то да, но это чревато.

Свинство! 8 Марта стремительно приближалось, а того, кто подарил бы Варе подарок, не было. Не то что бы он куда-то уехал, нет, его вообще не существовало.

Может быть, взрослые тетеньки в подобных обстоятельствах переживают не так сильно, но у Вари в голове не укладывалось, что при ее-то молодости и красоте возможно, чтобы праздник просто взял и прошел мимо. Что сфотографировать и выложить в соцсети? Тысячерублевую бумажку, которую подарит мама? Три тюльпанчика, которые подарит папа?

«А почему обязательно кто-то должен быть? – в отчаянии стала размышлять Вера. – Сколько сейчас говорится о том, что настоящих мужиков не осталось, что само понятие «настоящий мужик» отмерло, а мы все зачем-то и чего-то ждем, надеемся, тоскуем. Что если я сама устрою себе праздник? Старой девой меня пока рано называть, я только вчера школьный фартук сняла, а сама себя я упрекать уж точно не стану».

Но чтобы устроить праздничный подарок, нужно найти деньги. Кто будет спорить? Значит, вопрос ясен. Не ясно другое - какой способ избрать.

Закон и мораль запрещают идти на крайности, но без них можно дожить до седых волос и остаться ни с чем. Для результата требовалось наплевать как на то, так и на другое.

Родители как-то посылали Варю платить за квартиру, а это был последний день платежей и очередь стояла такая, что, казалось, вечности не хватит, чтобы дождаться ее исхода. Зато удалось подслушать жалобы одной дамы на своих старых родителей. Те приехали с севера с хорошими накоплениями и пенсиями, купили квартиру, но жили неаккуратно, безбоязненно и хранили деньги в прихожей, как иные хранят прочитанные газеты. Говорливая дама даже дом назвала и подъезд с этажом, и дверь описала, хвастаясь, что обшивал ее еще сам папа, пока его не одолела слепота. А еще она сказала, что ровно в два часа дня мама выходит на обязательную послеобеденную прогулку, которой не могут помешать ни дождь, ни снег, ни все вместе взятое.

Варя подумала, как использовать эти знания и пришла к мысли, что нужен стартовый капитал. Небольшой, но нужен. Она отправилась в хлебный киоск и попросила разменять 200 рублей пятаками и двушками.

Затем был путь к нужному дому и недолгое наблюдение за нужной дверью. В два часа она отворилась и вниз по лестнице зашаркала переломленная в пояснице старушка. «Неужели и я такой развалиной стану? – подумала Варя. – Быть такого не может! Ко времени моей старости ученые изобретут омолаживающие инъекции. Чик – и снова двадцатилетняя. Если сделаешь передозировку, то уменьшишься в размерах и сделаешься шепелявым ребенком».

Старушка вышла на улицу, и Варя принялась засовывать монеты в щелки между дверью и косяками. Слух ее в это время обострился до кошачьего. Она слышала топоток детских ножек этажом выше, слышала чей-то чих, чьи-то новости по телевизору и даже шипение утюга в соседней квартире.

Ненависть к людям в ней росла с такой скоростью, с какой начинает биться о стенки толстого кишечника понос. Варя шипела себе под нос проклятия людям, которые в будний день сидели дома и занимали себя всякой мелочью. «Почему не на работе? Работы нет? Врете, стервы! Работа есть везде, только не всегда она делает людей богатыми. Вам бы сразу богатство! Фигу».

Где-то наверху хлопнула дверь, и вниз покатились шаги. Прежде чем человек спустился, Варя почуяла запах перегара от него. Этот запах несся лавиной.

- О, какая, - сказал нагнетатель запаха. – Прямо загляденье.

Перед Варей остановился человек-зверь. Щетина у него росла из-под самых глаз и до кадыка.

- Шли бы, а то мой друг сейчас выйдет, - процедила Варя.

- Ну, жди-жди, - рассмеялся звероподобный, продолжая свой шаткий спуск. – Там старикан слепой живет. Если он тебе друг, то будьте счастливы. Я в таких делах не помеха.

Он ушел, а у Вари сердце барабанило, как барабанят в своих песнях металлисты-сатанисты. «Вот же урод! – думала она. – Зачем таким жить? Только затем, чтобы кто-то зарабатывал на производстве и продаже алкоголя. Больше незачем».

…Бабка вернулась уже через полчаса. Пока она отпирала замок, Варя ждала пролетом выше.

- Ох ты батюшки! – вскрикнула бабка, когда отворила дверь.- Это что?

Монеты обрушились на пол с таким оглушительным звоном, будто с первого по пятый и обратно пронеслась тройка с бубенцами.

- Я вам помогу! – объявилась Варя. – Сейчас все соберем!

- Спасибо, дочка, спасибо. Только не пойму, откуда столько денег просыпалось? У меня с собой не было, вроде…

- Не переживайте, я помогу, - пыхтела Варя, изображая усердие. – Себе не возьму.

- Да я разве об этом? Что ты!

Собирая монеты, Варя переступила порог и оказалась в заветной прихожей. Там стоял допотопный трельяж с выдвижными ящиками. В одном лежали губки для обуви, а в другом – полмиллиона…

Варя проворно выгребла пачки денег прямо на глазах у пришедшего на шум старика. Он не видел ни зги.

А потом девушка нагрузила бабкины ладони мелочью и была такова.

- Спасибо, милая! – сказала ей вслед бабка.

И все бы ничего, если бы тот человек-зверь не нарисовал для полиции потрет Вари. Спившийся художник запомнил даже расположение родинок на щеках. Хороший получился портрет, тысячи тысяч девушек в канун 8 Марта мечтали бы о таком подарке.

Но Варя не обрадовалась ему. Она не успела потратить ни копейки из украденного, когда к ней пришли полицейские и показали изображавшее ее произведение искусства.

И получилось, что девушка понесла одни убытки. Зря лишилась 200 рублей и 2 лет свободы.