Наркотический 2017-й

Високосный год закончился? Неа! Он может продлиться благодаря новому закону об отсрочке наказания для наркоманов.

Впрочем, это мое личное мнение. При всем уважении к нашему президенту, мне кажется, что подписанный им 29 декабря закон… мм… по крайней мере неоднозначный. Суть его такова: если наркоман впервые попадается на сбыте или хранении наркотиков, то наказание ему может быть отсрочено на 5 лет. Негоднику достаточно будет проникновенно вздохнуть о желании лечиться и – получай свободу, дружок!

Как, по-вашему, насколько такая перспектива вдохновит «банчил»? Мне думается, настолько, что иные из них загодя оставят страхи и возьмутся за сбыт наркотиков с прытью бабушек, которые разносят пирожки.

Протестую! – скажет мне сведущий человек. Тут все дело в том, продолжит он, что вот уже почти два года, как сажают не только распространителей, но и потребителей. Взяли с «весом» на кармане – на тебе статью за хранение и минимум 3 года сидки. Зоны и колонии-поселения за это время переполнились, а потому понадобился закон, который остановит поток новых сидельцев.

Соглашусь, это так. Опрометчивые сопляки получат возможность выходить сухими из воды (по крайней мере, с сухими штанами из зала суда), но вместе с ними великодушный закон будет распространяться и на тех наркоманов, которые забыли, что такое совесть, дружба, любовь и в конце концов что такое человек.

Взять хоть Леху Белова, который не только не хотел соскакивать с иглы, но и каждый год подсаживал на нее по десятку других людей. Это ведь отработанная система – завлекать новичков, чтобы кормиться от них. Чтобы они начали таскать из домов все, что ни приколочено, в том числе и из чужих домов.

За Лехой водился феноменальный талант убалтывать и подстрекать. Сначала его елейные уговоры («да ладно, не бойся, сто лет назад героин продавался в аптеках как детское средство от кашля») служили способом сделать из человека собрата по зависимости, а затем он уже просто повелевал («идешь сегодня после восьми в такую-то контору, там сигнализации нет, разбиваешь окно и выносишь оттуда сейф и шмотье, которым там торгуют»).  

Да что говорить, если Леха даже собственную жену сделал героиновой мегерой. Прежде она у него славилась невероятной красотой, а через пару лет инъекций превратилась в рыхлую, изжелта-зеленую страшилу. Поначалу она добывала деньги на героин (с ненавязчивой подсказки мужа, конечно) поездками в Москву и стоянием на трассе, а когда красота была выжжена «белым» (то есть героином) и перестала приносить доход, тогда пришлось перейти на мезоморфин. Это адское варево, в которое входит даже спичечная сера, окончательно разрушило девку и загнало ее в могилу. Причем беременную, как на грех.

Леха нес погибель вокруг себя и первыми из-за него погибли любимые люди. Жена, потом мать… Последняя отдала все, чтобы сынок мог поправлять здоровье. Как он ползал перед ней! Как он ластился! Разумеется, она жалела его, верила ему, что он последний раз просит денег, что завтра непременно другую жизнь начнет,  а сама чахла, чахла… Однажды она не закрыла газ и вроде бы вовремя учуяла, но помутненная умом поспешила зажечь спичку. Леха остался жутко зол на нее за это, ведь огонь слизал последние пожитки и сделал негодным к продаже дом.

Что еще? Белов нес в этот мир ВИЧ. Бывает, что иные наркоманы с таким диагнозом становятся крайне аккуратными, чистоплотными и даже целомудренными, не знакомятся с противоположным полом, не «замазываются» ни с кем одним «баяном» (то есть шприцем), но за Лехой подобных принципов не водилось. Он был вратами ВИЧа и его миссионером. Сколько от него заразилось – никакая статистика не скажет.

Насчет статистики есть лишь данные по тем, кого Леха засадил в тюрьму. Мы к этим данным доступа не имеем, потому как они – оперативная информация, однако смело можно сказать, что десятка два человек благодаря Лехе стали узниками тюрем.

Спросите, почему так? Очень просто! Мириады раскрываемых преступлений – это заслуга не сыщиков, а тех, кто служит сыщикам. Армия агентов – это такая же константа, как звезды над головой, комары на болоте или блохи в бездомном кабыздохе. Агенты («барабаны») вечны и неистребимы, и Леха был первым среди таковых.

За возможность быть сколько-нибудь приближенным к правоохранительной системе и за регулярное вознаграждение (есть такой совершенно секретный приказ МВД, которого не сыщешь в безмерном интернете и по которому агентам назначаются выплаты) Леха сдавал и сдавал тех, кого до этого подсадил на иглу. «Алло! Инфа нужна? Вчера в «Сокольниках» дом подломили, так это Сашок Молчанов. Все, что он вынес, у него в гараже сейчас». Или: «Сегодня в восемь вечера принимайте Вовку Семенова, у него на кармане «вес» будет, он с Вичуги два грамма «белого» повезет. Только все не изымайте, отсыпьте мне чуток. За подсказку».

На трафике наркотиков из Вичуги в Кинешму Леха однажды попался сам. Вез он на такси пять грамм чистейшего вещества и думал, чем его «разбодяжить», чтобы себе осталось грамма три, не меньше. «А какая разница, пусть хоть крысиным ядом», - решил он, вылезая из машины. – А если ванильным сахаром, то вонять будет и по цвету не подойдет».

Неожиданно на руках повис чудовищный груз – это с двух сторон Леху схватили оперативники. Обездвижить руки – первое дело, потому как любой злодей всегда спешит выбросить «чеки». Иногда он носит их между пальцами, чтобы лишь расправить пятерню и – нет ничего.

Леха же в тот раз держал героин в кармане, застегнутом на молнию, и шансов сбросить «вес» он себе не оставил. И еще он подметил, что лица оперативников совершенно незнакомы ему. Это были ивановцы, давно следившие за вичугской «точкой».

На суде Леха много болтал про то, что болен наркозависимостью и жаждет бороться с нею. Это  она, зараза такая, заставила его нарушить закон. Это она, а не он виноват. Ее надо судить, а не его.

К такому бреду суд, разумеется, не прислушался и назначил Лехе 8 лет. Сейчас он и сам не употребляет, и других не губит. Но попадись Леха в 2017-м и заяви, что хочет лечиться, то его пришлось бы «понять и простить». Теперь, похоже, так и будет.