Наша встреча с Евгением Смирновым произошла случайно и неслучайно.
Случайно, потому что случайно, а неслучайно, потому что она не могла бы стать встречей в полном смысле этого слова, если бы не особенный интерес «168 часов» к таким людям, как Евгений. Все мы каждый день видим десятки и сотни людей, но это ведь не встречи. Бывает, что даже с кем-то перекинешься парой фраз, но и это лишь формальности, которые мгновенно забываются. Всё дело в том, что «168 часов» постоянно пишут о…
«168 часов» постоянно пишут о проблеме распространения ВИЧ, и поэтому мы не могли оставить без внимания человека, который в короткой, опять же случайной, беседе с одним из наших сотрудников обронил: «Я ВИЧный». Разумеется, нам стала интересна его история, тем более, скрывать он ничего не пожелал. Послушаем?
— Ничего не предвещало. Я бегал-прыгал у тренера Мухина на «Лесозаводе». Плохо получалось, но всё-таки… Старался, что ли. Нравилось стараться. Ещё работал на кровле, на жёсткой и мягкой. В этом деле у меня успехов было больше. А дело было ещё в конце 1990-х, и даже в такие трудные времена заказов мне хватало, как говорится, выше крыши. Людям ведь всегда нужна крыша над головой, как бы трудно ни жилось.
Я работал и в Кинешме, и в Иванове, и в Москве. Всюду звали и достойно платили. Короче, без денег я не оставался. В двадцать лет я зарабатывал столько, что не знал, куда уже девать. Однажды из-за того, что не пришли рулоны рубимаста, бригада попала в простой и один парень сказал мне: «Пока мы без работы, можно отдохнуть. Знаю, где взять». Я сначала не понял, чего он собирался брать, а когда понял, то даже наорал на него: «Совсем дурак? Я спортом занимаюсь, да и вообще… Не буду притрагиваться к этой дряни».
Но он убедил тогда, сказав, что разок-то можно. Плохого-то с одного раза ничего плохого не будет, а будет только хорошо.
Потом что-то происходило и происходило это пять последующих лет. Чётко подумать о том, что случилось, я решил, когда сидел в чьей-то квартире, вокруг меня, тут и там, спали какие-то люди, а один парень с чёрной злобой в глазах допытывался до меня, почему я такой, скажем так, плохой. Не будем ругаться и вспоминать произнесённые в мой адрес слова.
Смысл претензий ко мне сводился к тому, что, оказывается, я был послан за «граммом», но вместо того, чтобы выйти с «точки» с заветной покупкой и поделиться с приятелем (тем парнем), я вколол в себя всё, что было.
Следующее прояснение сознания произошло, когда мне выговаривала мама:
— Ты пропал. Ты путаешься неведомо с кем. У тебя гепатит и ВИЧ. Тебе осталось полгода, не больше. Это не я говорю, это врачи говорят.
Думаете, я послушал её? Конечно, нет.
Но всё закончилось как-то само. Я попался на продаже. Я же не только употреблял, но и торговал.
В тюрьме мне назначили специальную терапию, которая позволяла жить с ВИЧ. Я прожил не полгода, а весь срок – 6 лет. Со времени освобождения прошло ещё столько же. Я полноценно живу. Я работаю. Да, мне приходится постоянно быть на терапии, но я живу и работаю. Не хуже, чем если бы никакого ВИЧ у меня не было бы.
Не хочу, чтобы кто-то воспринял мои слова как руководство к действию. Дескать, пускайся во все тяжкие, а потом тебе помогут. Мне просто повезло, что меня тогда посадили, а то сам бы я никогда не решился выхаживаться и проходить терапию. Странно звучит, да? Повезло…
Мне охота сказать всем, что не надо рисковать. Я сам не знаю, откуда у меня взялся вирус. То ли от общей иглы, то ли от веселья с какой-нибудь… м-м-м… женщиной с низкой социальной ответственностью. Но это и не важно. Важно, что я знал об опасности (тогда тоже много говорили о ней), но не использовал знание, плевал на него. Вы же знайте и не забывайте, пожалуйста.
(Имя и фамилия героя(может, действующих лиц?там есть еще некто Мухин) изменены в целях соблюдения врачебной тайны)
