Казалось бы, известно, что в Великую Отечественную войну фронт был далеко от Ивановской области, что она оставалась в недосягаемости для немецких войск и ее земля никогда не дрожала под взрывами авиабомб. Однако это не так.
Нижегородский писатель Николай Культяпов пишет, что в Горьковский бригадный район противовоздушной обороны помимо городов нижегородчины входили Иваново и Кинешма. При этом войска ПВО у нас не бездействовали. Николай Александрович указывает, что первые бомбы в зоне Горьковского бригадного района упали на Иваново.
То, что наша область подвергалась бомбежкам, подтверждает и живой свидетель тех событий — Сергей Борисов, человек, ныне живущий в Екатеринбурге, а в то время живший в Наволоках. Его отец возглавлял хлопчатобумажный комбинат «Приволжская коммуна» (нынешний «Навтекс»), и как раз на это предприятие, по воспоминаниям Сергея Сергеевича, не единожды налетали немецкие самолеты.
- Настоящая бомбардировка произошла летом 1942 года, - говорит Сергей Борисов. - Я это хорошо помню, потому что у отца потом возникли большие проблемы на комбинате. Сначала немцы проводили разведку, кружили над «Приволжской коммуной» на 189-х «Фокке-Вульфах», так называемых «Рамах». Кружили низко, издевались. Знали, что наши счетверенные пулеметы «Максим» не могут пробить бронированные днища «Рам». А подбивать их пытались девчонки, дежурившие на пожарных каланчах. Так, говорю, продолжалось несколько раз, пока однажды те же «Рамы» не сбросили целую кучу зажигательных бомб.
Сергей Сергеевич поясняет, что на территории «Приволжской коммуны» находились укрепленные, невидимые с воздуха склады Госрезерва и открытые склады, предназначенные для текущего производства. Именно на последние и попадали зажигательные бомбы.
- Неделю или даже больше они горели. Там же хлопок хранился, а с ним связан неприятный фактор — сразу потушить большое количество хлопка практически невозможно, вода с него стекает и он опять воспламеняется. Урон комбинату был нанесен огромный. Даже то сырье, которое удалось спасти от огня, чесальные машины прочесать не могли. Чтобы производство не встало, отец решился на крайний шаг, он вскрыл резервные склады. Хорошо еще, что его дядя работал в комитете Госрезерва и протянул с повесткой госинспектору до того времени, как с Каспия подошли потрепанные немцами баржи с новым сырьем. Но все равно госинспектор прознал про то, что случилось, и влепил отцу штраф в 10 тысяч рублей. Самое безобидное из того, что мог.
Сергей Сергеевич хорошо помнит налеты немецкой авиации, потому что постоянно проводил время на комбинате. Не отец разрешал ему, нет. Он с друзьями тайными путями проникал на производственную территорию, чтобы собирать с крыш дикий лук, семена которого наметало со стороны Волги вместе с песком. Уже в марте между парапетами крыш и внутренними водостоками всходили первые зеленые ростки.
- Зима 1941-го - 1942-го выдалась голодной и мать ходила за продуктами в далекие деревни Есиплево и Новленское. Ее отец до революции был банкиром, он подарил ей на свадьбу четыре шубы, золотые часы и столовое серебро, вот мать и обменяла тогда все это на еду. А с весны 1942 года государство разрешило наделять граждан земельными участками для ведения огородов. Люди получили по 15 соток под картошку, по шесть соток в поймах Волги и по две сотки у своих домов для выращивания ранних овощей. Так что, к зиме 42-го мы подготовились, а до того приходилось, конечно, голодно. Вот и лазил я с пацанами по крышам комбината за диким луком.
В 1942 году немцы не ограничились бомбардировкой одной лишь «Приволжской коммуны» в Наволоках. По рассказам Сергея Сергеевича, множественным налетам подвергся в тот год и Кинешемский химический завод, располагавшийся на левом берегу Волги. К слову сказать, Заволжский район тогда образован еще не был и, следовательно, завод носил имя Кинешмы.
- Пока немцы удерживались на Ржевском выступе, их «Рамы» запросто могли долетать до нас. Истребители не могли, им не хватало топлива, а «Рамы» долетали. Они неоднократно бомбили химзавод на левом берегу, и я помню, как оттуда то и дело поднимались черные клубы дыма. От нашего хлопка шел белесый дым, а там он был черный, будто горели мазут или нефть. Немцы так упорно налетали на химзавод потому, что там производился тол (взрывчатое вещество, более известное как тротил — прим. ред.). Много тола. Не знали даже, где хранить его, и поэтому складировали прямо в лесах. Вплоть до начала 1950-х годов можно было пойти за грибами и наткнуться среди леса на стопки толовых шашек. Они напоминали куски хозяйственного мыла. Интересно, что после Белорусской операции у нас в Наволоках появился лагерь для немецких военнопленных и порядки в нем водились самые мягкие. Например, за хорошее поведение пленным позволялось отлучаться из лагеря до позднего вечера. Так вот никто из них ни разу не подумал использовать тол для какой-нибудь диверсии, а ведь он вообще никем не охранялся.
Так что не очень-то и тихо было в наших местах в Великую Отечественную. И девчонки наши палили из грозных зенитных установок по немецким самолетам, и зажигательные бомбы рвались у нас, и полыхали пожары. Поэтому странно и горестно, что память об этом сохранилась лишь у единиц.
